Если художник создает свой неповторимый визуальный мир, архитектор свою среду, драматург погружает нас в мир своих героев, композитор, задает определенный ритм, то у театральных художников, просто глобальная задача -объединить творческое виденье всех участников постановки, при этом оставаться верным себе и своему представлению о произведении.
Какая, роскошная или минималистская сценография должна быть на сцене, решает художник. Он точно знает, как создать иллюзию вымышленного мира, он чувствует драматургию, определяет те выразительные средства, которые бы точно отвечали задачам спектакля. Наконец, он решает технические вопросы; при несовершенной постройке театра, как исправить угол наклона плоскости сцены к плоскости (или, говоря профессиональным языком планшета) зрительного зала, чтобы актеры не «сидели» у зрителя «на носу»; добавить глубину сцене, учесть все точки обзора, свет, костюмы, позиции действующих лиц в определенный момент.
Л. Бакст. Эскиз к балету «Спящая красавца».
Если представить размеры сцены, это громадные площади, по крайней мере, вдвое больше того, что мы видим в портале, из зрительного зала. То есть, театральный художник — еще и монументалист. Поистине, это творческий титан.
Великолепных театральных художников много. Может они не так известны истории, как живописцы, скульпторы и архитекторы. Но современники их ценили. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы художнику стоя рукоплескал зал? А их творчество порой производило такой фурор.
Специфика работы театрального живописца такова, что декорации имеют недолгую жизнь. Они рассчитаны на огромные пространства, имеют разборные конструкции, хранятся на складах, где портятся и истираются от частого монтажа и демонтажа. Конечно, остаются и оседают в музеях и коллекциях эскизы, макеты и костюмы. Частично по ним мы пытаемся вообразить масштабы их творений.
1. Сценический механизм для изображения качки на корабле. 2. Представление опры в Турине, 1740. Картина П. Оливеро.
Со времен возникновения театра в Древней Греции художники сцены создавали волшебный и виртуальный мир без каких либо трехмерных программ. В эпоху ренессанса, когда в искусстве царила перспектива, театральные задники иллюзорно имели глубин целых улиц. Эпоха барокко популяризовала передвижные приспособления и дала театру большую зрелищность. Простыми приемами воссоздавались морской шторм и полеты ангелов над сценой. Сегодня это по- прежнему титанический труд, которому также аплодируют зрители.
1. Принцип устройства небесной колесницы. 1683. рис. Ж Берена 2. Приспособление для изображения волнующегося моря по Н. Саббатини. 1639
Один из самых знаковых фигур театрального-художественного мира и, в каком-то смысле, непревзойденный художник Леон Бакст говорил:
«Я часто замечал, что в каждом цвете существуют оттенки, которые передают искренность и скромность, а временами чувственность и почти животные качества, порою гордость и временами отчаяние. Все это можно почувствовать и передать зрителю посредством эффектов, которые производят различные формы. Именно так я поступил в «Шехерезаде». На меланхоличный зеленый я наложил темно-синий, наполненный отчаянием, хотя это может показаться парадоксальным. Существует красный цвет триумфа и цвет убийства. Существует синий цвет Марии Магдалины, или же синий Мессалины. Художник, который знает как пользоваться этим, похож на дирижера оркестра, который может все привести в движение взмахом своей палочки и произвести тысячу безошибочных звуков. Таким образом, художник может ждать от зрителя, что он почувствует именно те импульсы, которые он намеревается вызвать»*.
Эскизы костюмов к балетным постановкам Дягилевских «Русских сезонов» в Париже завораживают своей энергетикой, страстностью буйством красок. Эти линии импульсивны, они бегут за танцором и повторяют его движения. Ткани костюмов, легкие или тяжелые, однотонные или с орнаментом всегда дополняют характер героев.
1. Эскиз костюма беотийки к балету «Нарцис» 2. Эскиз костюма беотийца к балету «Нарцис», 1911
Леон Бакст учился в Санкт- Петербургской Академии Художеств, вошел в объединение «Мир искусства», где в одно время собрались самые увлеченные искусством и эстетикой люди того времени. Совершенно разные, они дополняли друг друга, давали импульсы для дальнейшего творчества, в этом и была уникальность этого явления.
Творчество Бакста открыло русскую культуру и искусство в Европе и Америке, вместе с Дягилевым и теми талантливейшими людьми, которых он собрал вокруг себя. Своим произведениями они возродили интерес к русской культуре и даже ввели моду на все русское.
Будучи довольно успешным портретистом, и, видевшимся себя живописцем и графиком, именно в сценографии и костюме он достиг наивысшего пика своего творчества. А случилось, как это всегда бывает, по воле случая. Его попросили оформить придворный спектакль «Фея кукол», который предполагали давать один раз в Эрмитажном театре, как просто легкое развлечение для императора после ужина.
1. Эскиз костюма куклы-испанки к балету «Фея кукол». 2. Эскиз костюма почтальона. 3. Эскиз декорации к балету «Фея кукол». 1903
Но постановка имела такой успех, что вошла в репертуар в Мариинского театра еще на 20 лет. Ее ставили даже после революции. С этого спектакля и началась художественная жизнь Леона Бакста как театрального художника, принесшая ему всемирную славу.
Александр Бенуа писал: «В этой области Бакст с первых шагов занял прямо-таки доминирующее положение и с тех пор так и остался единственным и непревзойденным».
Мстислав Добужинский так писал об этом периоде: «Проникновение искусства в жизнь через рампу, отражение театра в повседневной жизни, влияние его на область моды — сказалось в том глубоком впечатлении, которое сопутствовало блестящим триумфам «Русских сезонов» Дягилева в Париже. Общественный поворот вкуса, который последовал за этими триумфами, в величайшей степени обязан был именно Баксту, тем новым откровениям, которые он дал в своих исключительных по красоте и очарованию постановках, поразивших не только Париж, но и весь культурный мир Запада».
Эскиз декорации к балету «Шехерезада».
«Я ищу нюансов богатых, великолепных, ослепительных»- говорил Бакст. И это он в полной мере отразил в декорациях балета «Шехерезада». Цвет играл главную роль в оформлении спектакля. Яркие красные, синие, зеленые розовые тона создавали впечатление богатства и роскоши Востока. Костюмы гармонично сочетались с декорациями. Бакст писал о них: «Заблуждение думать,—говорил художник, что на нейтральном фоне костюмы выигрывают. Они приобретают во сто крат большую силу на ярком фоне. Важно только суметь согласовывать костюмы с фоном».
Л. Бакст. Эскизы костюмов к балету «Шехерезада».
Л. Бакст. Эскизы костюмов к балету «Шехерезада».
Фото балета «Шехерезада».
Кроме балета «Шехерезада» в «Русских сезонах»1909-10 годов, Бакст учавствовал в постановке балета «Жар-птица» на музыку, начинающего композитора и ученика Римского-Корсакова, И. Ф. Стравинского. Дягилев умел открывать таланты. Изначально, музыку должен был написать Лядов, но затянул работу и создание партитуры отдали малоизвестному на тот момент Стравинскому, который справился блестяще. Над хореографией работал Фокин, Головин занимался художественным оформлением. Его эскизы были приняты, но не понравились два костюма — Жар-птицы и Царевны Ненаглядной. Эту работу заказали Баксту.
Л. Бакст. Эскизы костюмов к балету «Жар-птица».
Наряд Жар-Птицы должен был создавать впечатления светящихся перьев, которые освещали бы сад, написанный Головиным в темно-синих тонах. Обычно, балерины, изображающие птиц, танцевали в коротких пачках. На эскизах Бакста Жар-птица была иная. Шаровары, сверху прозрачная юбочка, с декором из павлиньих перьев, высокий головной убор, богато орнаментированный. Нити жемчуга и золотые браслеты дополняли сверкающий костюм огненно желтой и оранжевой гаммы.
Бакст оказал влияние не только на театральных художников, долгие годы, да и по сей день, модельеры, дизайнеры вдохновляются его работами и создают модные коллекции. Тогдашней король моды Парижа Поль Пуаре купил несколько эскизов мастера. В магазинах появлялись наряды а ля Бакст. Париж, кажется сошел с ума, после спектаклей многие ходили даже с театральным гримом на лице в дневное время.
Эрте (художник русского происхождения, живший в Париже, когда творил Бакст) признавался, что попал под его влияние, да и позже Ив Сен Лоран, великий модельер, также посвятивший много работ для театра и кино выражал свое восхищение работами Леона Бакста.
Вообще, театральные художники кажутся немного магическими личностями. Они в визуализируют фантастический мир одного творца через собственное видение. Они окружают нас атмосферой, заставляют поверить, что драматическое произведение оживает и сходит с подмостков в реальную жизнь. И это мистерия завораживает.
Бакст был, именно такой силы, художником.
*Интервью в «Нью-Йорк Таймс Трибьюн», 5 сентября 1915
Библиография
1. Голынец С.В. «Л. Бакст», 1866-1924.-Л., 1981
2. Пружан И. Н. «Бакст», -Л., 1975
